Как люди создали Зверя? Не уверен, интересно ли вам знать. Но я расскажу. Зверь создавался в Интернете. И длилось его создание чуть меньше двух лет. Так вот, верите вы, или нет, но и я когда-то был человеком. Маленьким наивным ребёнком. Именно таким я вошёл в мир Интернета и именно там приобрёл бесценный опыт, использование которого позволяет мне побеждать в кровавых битвах, быстрее заживлять серьёзные раны. Я не стремился к войне, война сама нашла его. Началось всё с большого форума и маленького мальчика. Там я познакомился со многими людьми. Узнал же я их гораздо позже. Там в первый раз мне показали, что такое подлость, подстава и предательство. Для меня всё это было слишком значимо, ибо я жил Интернетом. После второго предательства людей, которым я доверял, начал формироваться Зверь. Сначала это была просто попытка защититься, поставить стену. Но этого было недостаточно. Пришлось учиться побеждать эмоции. Тут мне помог один человек. На протяжении долгого времени он учил меня, как быть менее ранимым, раздражительным, как сдерживать эмоции и так далее. Но он пытался приручить уже начавшего формироваться Зверя. И Зверь дал такой отпор, что несчастный учитель испугался, увидев, что ученик превзошёл его и не подчиняется. Тогда он порвал все связи, при этом заставив Зверя как следует помучиться (трудно ведь терять наставника и того, кого считал другом). И к сожалению, это дало свой эффект. Зверь перестал доверять людям. А после некоторых печальных событий, связанных с многочисленными предательствами и разочарованиями, он начал ждать от каждого ножа в спину. В нём появилась необоснованная агрессия, стремление идти против всех в одиночку, желание кровавых битв. Так появился Зверь, таким он и остался по сей день.

Отверженная.
Est haec natura mortalium, ut nihil
magis placet, quam quod ammissum est.

Ничто так более не желанно, чем то,
что утеряно (лат.)

…Тишину нарушил четкий оглушительны звук выстрела, отразившийся гулкими протяжными раскатами в каждом зеркале этого зала, и вместе с тем дребезжащий звон разлетающегося стекла… Спустя мгновенье здесь воцарилась тишина. Вот послышались быстрые легкие шаги, затем мерный, почти бесшумный шелест крыльев. Скрипнули ставни, и спустя миг, замок снова опустел.

…Девушка быстро шла по каменистой дороге. Полы ее длинного плаща волочились по пыли, но она, казалось, не замечала этого. Ведь она больше не чувствовала легкого ветерка, играющего белыми перьями у нее за спиной, не чувствовала привычной скованности в области лопаток, не слышала позади нежного едва слышного шороха. Секунды тянулись часами, дни – неделями, время будто бы играло с девушкой. Да, у нее снова не было крыльев. И эта глухая человеческая жизнь угнетала ее, давила на нее, мешала ее существованию. Ведь каково это – потерять высший дар!
Люди несовершенны. И этот мир несовершенен. Люди живут в этом мире, дышат, веселятся, плачут, дружат, ссорятся, влюбляются. Они знают, что есть Утопия – высшая, лучшая жизнь, и каждый человек сам рисует ее в своем скудном воображении. Люди думают, что действительно существует путь, ведущий туда, в страну наслаждений, но не могут найти туда пути. Хотя ищут везде, но отовсюду на них таращатся лишь такие же убогие искатели, как и они.
И люди не подозревают о том, что Утопии нет. Что она – лишь мечта, фантазия, красивая выдумка. А есть только Рай, Земля и Ад. Всю жизнь люди болтаются меж высшей и низшей жизнью, просто живут, существуют. А между тем никто из них не попадет в Рай. Рай – чертоги совершенных существ, не знающих ни любви, ни жалости, ни страха. Они знают только себя, но зато знают каждую крупицу своей психологии, и потому они счастливы.
Выгнанная из Рая девушка остановилась, подняла глаза и увидела пред собою свой замок: огромный, темный, величавый. Она неторопливо двинулась вперед. Ее душила эта бескрылая жизнь, она мучилась так, как если бы из нее вырвали не крылья, а само сердце. Но ангел знала – ей нет иного пути, разве что совершить тысячу восемнадцать достойных поступков. Но это была такая гигантская цифра, а ей так хотелось поскорее вернуться на родину… она понимала, что далеко не каждый добрый поступок будет считаться «достойным», и от этого ей казалось, что условие это невыполнимо.
Впрочем, у нее был иной путь, но она боялась даже думать об этом. А ведь можно было и вовсе отказаться от высшей жизни. Можно было плюнуть ей в лицо, и тогда бы такое существо, как она, не задержалось бы на грешной земле ни на секунду, и совсем скоро ее подняли бы в воздух сильные жилистые черные крылья – крылья служителя Ада. Но отказаться от Рая значило отказаться от светлой стороны души, думала изгнанница, поднимаясь по невероятно длинной каменной лестнице.
Поднявшись в самую высокую башню, девушка сделала несколько нетвердых шагов по залу, после чего, внезапно развернувшись, минув несколько простых человеческих зеркал, в ряд прислоненных к стенам, подошла к большому зеркалу со светящейся рамой. Сердце девушки сжалось, когда она взглянула на свое отражение. Из глубины зеркала на нее смотрел ангел с великолепными белоснежными крыльями и короткими золотистыми локонами. Изгнанница с трудом узнавала в этой девушке себя.
Она прекрасно понимала, как попала сюда, на землю – через это самое зеркало. Тогда она лежала на полу и бессильно стучала кулаками по голому камню, обагряя его своей кровью. Тогда она еще не умела ни плакать, ни мстить, и у нее на уме была лишь одна мысль: «Неужели они смогли так хладнокровно выставить меня из Рая?..» Но трехмесячная жизнь в изгнании закалила в хрупкой девушке силу воли и твердость, и потому она уже не могла равнодушно смотреть на свою былую жизнь, которая находилась теперь всего в двух шагах от нее, но ей нельзя было шагнуть туда, покуда она не выполнит условия Рая. Еще тысячу восемнадцать достойных поступков. Чтобы совершить их, ей понадобится вся ее жизнь на земле, ведь, ступая на нее, несчастная потеряла свое бессмертие.
Ей понадобится жизнь. Еще пятьдесят или шестьдесят лет… как мало… Неужели все эти людишки все успевают сделать за такой короткий срок? А она постареет, станет слабой и немощной старухой, мечтающей о своих белых крыльях. Нет, нет, даже если она успеет выполнить все условия, ей ни за что не удастся тогда добраться до замка, до самой высокой его башни.
Внезапно осознав, что ее заточению может не прийти конца, изгнанница решительно шагнула к зеркалу, всматриваясь в его надменную глубину, коснулась рукой светлой, излучающей родные дали рамы… Девушка медленно опустила руку в карман плаща, и ее пальцев коснулся ехидный холод стали.
Уже более уверенно изгнанница вынула из кармана пистолет и навела его на свое прошлое. Ее собственные глаза, зеленовато-серые, безучастно поблескивали на нее из зеркала. Не умеющая менять свое решение, изгнанница, продолжая пристально всматриваться в свое отражение, положила палец на курок. Мороз пробежал по ее коже, и, не желая больше медлить, разгневанное, утомленное, измученное скитаниями высшее существо спустило курок.